Прочтите эти строки
По книге В.В.Шункова "Духовщинские сёстры Хатыни"
 |  |
Смело смерти смотрела в лицо
19 октября 1942. Деревня Бобыли.
Раннее утро. Затоплены печи. Дым из труб столбом уходит в небо... С
тревогой люди посматривают в сторону деревни Головицы. От туда
доносится стрельба, слышатся автоматные и пулеметные очереди.
Показалась женщина. Она без платка. Волосы растрепаны. Бежит напрямик к
нашему дому. Что-то кричит. Ближе, ближе. -Уходите! Люди. Уходите! В
Головицах народ расстреливают и жгут- Взволнованная Н. Н. Анисимова
зашаталась, потеряла сознание. Надежда Никифоровна чудом вырвалась из
огненной деревни, убежала от смерти, которая гналась за ней по пятам.
Страшная весть мгновенно облетела Бобыли. Все всполошились. Мать быстро залила водой разгоревшиеся в печи дрова. Каждый из нас схватил свою котомку. Выскочили на улицу. Возбужденные люди метались по деревни, бежали к реке. Мы тоже примкнулись к основному потоку. Перешли Хмость. Переполох, суматоха... Остановились в глубоком лесном овраге. Взрослые предупредили детей: - Не бегать! Не выходить на поляны! Не кричать! Громко не разговаривать, держаться со своими.
Из Бобылей ушли не все. Прибыл карательный отряд. Гитлеровцы собрали оставшихся в деревне жителей, загнали в дом Шеренкова Николая Ивановича, закрыли двери, принесли соломы, вокруг дома расставили пулеметы. Палачи отыскали Вороненкову Дарью Стефановну и увели на допрос в избу Шендорова Федора Васильевича. Офицер через переводчика спрашивал: - Где сын? В каком партизанском отряде? Где находится партизанский отряд? Когда последний раз сын был дома?
Дарья Стефановна молчала или говорила: "Не знаю". Ее пытали, угрожали казнью. Ничего не добившись, захватчики вывели Д. С. Вороненкову на улицу, люди уже стояли в строю. - Есть у этой женщины дети, родственники?- спросил то ли староста, то ли переводчик. Строй замер. Всхлипнули девочки. - Молчите, а то и вас расстреляют,- полушепотом, но требовательно произнес кто-то.
Тишину разорвал голос. -Нет!...- набравшись смелости,- выкрикнул кто-то. Подталкиваемая прикладами карателей, Дарья Стефановна шла вдоль строя, не отрывая от него глаз. Она видела знакомые лица.Ее провожали, кто украдкой, вытирал слезы, кто тяжело вздыхая. С ними она вместе косила, сушила сено, жала, теребила и трепала лен. Среди односельчан ее глаза искали дочерей. Страшно хотелось в последний раз перед смертью увидеть милые лица, взглядом попрощаться с девочками. Но увидеть их она не смогла. Их плотно окружили взрослые, спрятали от глаз варваров.
Дарья Стефановна твердо ступала по деревенской улице, мысленно прощаясь с деревней, близкими и родными. Ее поставили к стене избы. Великая труженица с презрением смотрела на карателей. Она достойно приняла смерть, не показав, что страшно умирать. Офицер прочитал приказ главнокомандующего немецкой армией: "...кто укроет у себя красноармейца или партизана, или снабдит его продуктами,... тот карается смертной казнью..."
- У этой женщины,- продолжал гитлеровец,- муж- коммунист, сын партизан. Она помогает партизанам. Её казнь- расстрел. Клацнули затворы винтовок. Раздалась команда - грянул залп. Безжизненное тело женщины сползло по стене на землю. Перестало биться сердце замечательной патриотки, простой крестьянки, русской матери. Ее дочерей Шуру и Дусю приютила Косолапова Анна Тимофеевна. Первой было двенадцать лет, второй десять.
Хоронить Дарью Стефановну запретили, но ночью деревенские женщины у дороги выкопали неглубокую могилу, завернули покойную в одеяло, уложили в яму и прикопали. После разрешения Дарью Стефановну перевезли в Озерецкое и похоронили на местном кладбище. Так погибла за Родину простая русская женщина Дарья Стефановна Вороненкова - мать партизана.
В этот же день за деревней фашисты поймали и убили Шеренкова Ивана Севастеевича, инвалида первой мировой войны.
Очевидцем этих событий был П. И. Паршенкова. Он написал статью в газету "Панорама Духовщины". Кровь стынет в жилах, когда представляешь себя в числе перепуганных, ожидающих своей участи жителей деревни Бобыли в кровавом для них 1942 году. Эта деревня - место рождения самого Павла Ивановича.
Он - живой свидетель многих кровавых событий, учиняемых над
мирным населением фашистскими захватчиками на оккупированной
территории. А чтобы ныне живущие не смели забыть, какой ценой завоевана
победа и жизнь на земле, П. И. Паршенков всегда встречался с людьми и
рассказывал о том, что видел.
Страшная весть мгновенно облетела Бобыли. Все всполошились. Мать быстро залила водой разгоревшиеся в печи дрова. Каждый из нас схватил свою котомку. Выскочили на улицу. Возбужденные люди метались по деревни, бежали к реке. Мы тоже примкнулись к основному потоку. Перешли Хмость. Переполох, суматоха... Остановились в глубоком лесном овраге. Взрослые предупредили детей: - Не бегать! Не выходить на поляны! Не кричать! Громко не разговаривать, держаться со своими.
Из Бобылей ушли не все. Прибыл карательный отряд. Гитлеровцы собрали оставшихся в деревне жителей, загнали в дом Шеренкова Николая Ивановича, закрыли двери, принесли соломы, вокруг дома расставили пулеметы. Палачи отыскали Вороненкову Дарью Стефановну и увели на допрос в избу Шендорова Федора Васильевича. Офицер через переводчика спрашивал: - Где сын? В каком партизанском отряде? Где находится партизанский отряд? Когда последний раз сын был дома?
Дарья Стефановна молчала или говорила: "Не знаю". Ее пытали, угрожали казнью. Ничего не добившись, захватчики вывели Д. С. Вороненкову на улицу, люди уже стояли в строю. - Есть у этой женщины дети, родственники?- спросил то ли староста, то ли переводчик. Строй замер. Всхлипнули девочки. - Молчите, а то и вас расстреляют,- полушепотом, но требовательно произнес кто-то.
Тишину разорвал голос. -Нет!...- набравшись смелости,- выкрикнул кто-то. Подталкиваемая прикладами карателей, Дарья Стефановна шла вдоль строя, не отрывая от него глаз. Она видела знакомые лица.Ее провожали, кто украдкой, вытирал слезы, кто тяжело вздыхая. С ними она вместе косила, сушила сено, жала, теребила и трепала лен. Среди односельчан ее глаза искали дочерей. Страшно хотелось в последний раз перед смертью увидеть милые лица, взглядом попрощаться с девочками. Но увидеть их она не смогла. Их плотно окружили взрослые, спрятали от глаз варваров.
Дарья Стефановна твердо ступала по деревенской улице, мысленно прощаясь с деревней, близкими и родными. Ее поставили к стене избы. Великая труженица с презрением смотрела на карателей. Она достойно приняла смерть, не показав, что страшно умирать. Офицер прочитал приказ главнокомандующего немецкой армией: "...кто укроет у себя красноармейца или партизана, или снабдит его продуктами,... тот карается смертной казнью..."
- У этой женщины,- продолжал гитлеровец,- муж- коммунист, сын партизан. Она помогает партизанам. Её казнь- расстрел. Клацнули затворы винтовок. Раздалась команда - грянул залп. Безжизненное тело женщины сползло по стене на землю. Перестало биться сердце замечательной патриотки, простой крестьянки, русской матери. Ее дочерей Шуру и Дусю приютила Косолапова Анна Тимофеевна. Первой было двенадцать лет, второй десять.
Хоронить Дарью Стефановну запретили, но ночью деревенские женщины у дороги выкопали неглубокую могилу, завернули покойную в одеяло, уложили в яму и прикопали. После разрешения Дарью Стефановну перевезли в Озерецкое и похоронили на местном кладбище. Так погибла за Родину простая русская женщина Дарья Стефановна Вороненкова - мать партизана.
В этот же день за деревней фашисты поймали и убили Шеренкова Ивана Севастеевича, инвалида первой мировой войны.
Очевидцем этих событий был П. И. Паршенкова. Он написал статью в газету "Панорама Духовщины". Кровь стынет в жилах, когда представляешь себя в числе перепуганных, ожидающих своей участи жителей деревни Бобыли в кровавом для них 1942 году. Эта деревня - место рождения самого Павла Ивановича.
Он - живой свидетель многих кровавых событий, учиняемых над
мирным населением фашистскими захватчиками на оккупированной
территории. А чтобы ныне живущие не смели забыть, какой ценой завоевана
победа и жизнь на земле, П. И. Паршенков всегда встречался с людьми и
рассказывал о том, что видел.