Перед деревней фашистов расстреляли. Но один из них остался жив, ползком добрался до д. Никоново и доложил о случившемся. Жители Никулинки, спрятав убитого немца, ушли из села в соседние деревни. Некоторое время село было пусто. Как только жители вернулись в родные дома, в Никулинку прибыл отряд карателей.

"25 марта 1943 года рано утром немцы окружили деревню и всех людей согнали на улицу. Многих убили на месте, а остальных загнали в дома. Хаты облили бензином и подожгли"- рассказывает М. С.Егоренкова.

А вот как вспоминает Екатерина Петровна Гришина: "Рано утром всех жителей немцы стали сгонять в центр деревни. Поставили в строй. Вокруг фашисты с собаками и пулеметами. Начали допрашивать. Вывели девочку. Фашист наставил на нее автомат, потребовал, чтобы она сказала, где находится ее отец, если не скажет, то он ее убьет. Стал считать до трех по-русски.
- Не знаю,- произнесла девочка. Фашист выстрелил, но к счастью только ранил ребенка.
- Мама!- крикнула девочка и упала на землю. Мать бросилась к дочери. Палач еще раз выстрелил и убил девочку. Нас снова стали допрашивать, где находятся партизаны. Мы ничего не говорили. Один мальчик не выдержал и бросился бежать. Его тут же застрелили. Потом фашисты назвали фамилии нескольких женщин, чтобы они вышли из строя вперед. Их повели в дом и тут же расстреляли, а дом подожгли. Немцы говорили, что они знают, что партизаны наведываются в деревню. Но жители молчали. Затем каратели объявили, что мы свободны. Все обрадовались и бросились бежать, но людей остановили и приказали идти колонной. После этого немцы поочередно стали загонять народ в дома, а дома поджигать". В следующую партию попала и Екатерина Петровна. Немцы хотели вывести девочку из толпы, но она крепко вцепилась в руку матери.

Потом они кучей упали на пол, а немцы открыли огонь. Пуля попала Кате в ногу, но она не закричала, а голову девочки мать закрыла собой. Так они лежали до тех пор, пока в доме все стало гореть, и дышать уже стало невозможно. Катя собралась с силами, вышибла окно и выскочила на улицу. Дом сразу рухнул, она отползла и спряталась в кучу соломы. Из родных Е. П. Гришиной в этот день погибло семь человек: мама с сестрой, бабушка, тетя, две мамины двоюродные сестры со своей матерью... Отец Екатерины погиб на фронте, и трое детей остались сиротами.

Волнующей была для меня встреча с Е. П. Смородиной. Она очевидец трагедии в Никулинке. Евгения Павловна пережила все ужасы варварской трагедии, ей посчастливилось вырваться из огненного пекла горящего дома.

"Это был тихий, пасмурный день,-рассказывает Евгения Павловна. - Со мной находились дети: дочь Валя и сын Жора. Перед строем расстреляли несколько человек.
- Нас в хату загнали, как стадо овец... Я легла к печке, дети - рядом. Немцы открыли из пулеметов и автоматов очередь, а дом подожгли. Валю и сестру Ефросинью с тремя детьми убили сразу... Я открыла заслонку и влезла вместе с сыном в печь. Жарко, но нужно терпеть. К нам попросилась чья-то девочка. Теперь нас стало трое. От жары и дыма начали задыхаться. В отчаянии мы изорвали на себе одежду. Я решила вылезать, пусть лучше убьют. Выбрались из печи. На полу кучей лежит народ. Мы вылезли сквозь окно во двор, переползли в окоп из-под картошки и закрылись соломой.

Стемнело. В деревне тишина. Отправились в деревню Никоново...где ползком, а где передвигались на четвереньках, мало где шли во весь рост. Через несколько дней я пошла в Никулинку. То, что увидела, просто потрясло... На пепелищах домов лежали человеческие кости. Народ сгорел в пяти домах. Уничтожена вся деревня, 55 домов, 144 человека были сожжены, из них 25 детей.

Потом Евгения Павловна Смородина прислала письмо. Она разыскивала девочку, которая сидела с ней в печи. Звали ее Таней. Благодаря стараниям члена бывшего Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры С. А. Минченкова ребята исполнили просьбу Евгении Павловны Смородиной, Сергей Александрович - наш земляк, уроженец деревни Цыганы Духовщинского района. Проживая в Тульской области, немало сделал по увековечиванию памяти погибших от немецко-фашистских захватчиков. Он помог разыскать около двадцати адресов жителей Никулинки, которым удалось спастись во время трагедии 25 марта 1943 года.

У меня в руках две фотографии: Е. П. Смородина и Т. А. Русецкая (Чечерина). Разница в возрасте 28 лет. Но лица, глаза девочки и женщины выражают одну и ту же боль, отпечаток той страшной трагедии. До войны в деревне Никулика был колхоз. Носил он имя легендарного героя гражданской войны В. И. Чапаева, возглавлял его Е. М. Сухарев, после Победы вернулся Ефим Миронович с фронта домой. Деревню не узнать. Только кое-где уцелели дома. Печальную историю ему поведали земляки. Сгорела и его семья. Только с помощью жителей смог Ефим Миронович узнать родное пепелище, найти могилу, в которой покоятся останки заживо сожженных его жены Прасковьи Федоровны и сына Виктора. До вечера стоял он с обнаженной головой. Но никто солдату не ответил, никто его не повстречал, и только теплый летний ветер траву могильную качал.

Дороги войны пролегли и через Никулинку. Здесь тоже ковалась Победа. Умирали люди, но предателями не стали. Сухарев Евлан Антропович принял мученическую смерть. Не добившись признания, фашисты крюком поддели старика под бороду, повесили на суку тополя, а под ним разожгли костер. Расстреляли перед строем Данилову Машу, Касаткина Афанасия, Жеглову Марию Афанасьевну.  Нет больше деревни Никулинка, только цветущие яблони и вишни напоминают о ней. Теперь это следы человеческой жизни. Справа стоят тополя, и вдруг знакомая песня скворца. Повеяло близким, родным. На деревьях скворечники. Среди них один новенький. Видимо, оставшиеся в живых люди навещают родные места, и чьи-то заботливые люди смастерили и повесили для весенних гостей новый домик.
Чудная картина! Но на душе печаль, какая-то щемящая грусть наполняет сердце...
П. И. Паршенков, участник В. О. В. г. Духовщина.
Вот уже несколько лет я занимаюсь поиском и восстановлением имен и фамилий погибших жителей д. Никулинка бывшего Басинского сельсовета Духовщинского района. В моем архиве - большая переписка с родственниками и близкими жителей этой деревни, погибших 25 марта 1943 года. 144 человека, из них более 40 детей, были заживо сожжены фашистами! Деревня полностью исчезла с лица земли. Однако остались живые свидетели этого злодеяния, которым чудом удалось спастись: Мария Сысоевна Егоренкова, Евгения Павловна Смородина, Георгий Андреевич Смородин, Татьяна Анисимовна Русецкая (Чечерина), Екатерина Петровна Гришина, Екатерина Ковалева. Часто получаю письма от них. Читать эти письма нелегко. Они заставляют содрогнуться. В каждом письме своя судьба, своя боль. А роднит их - общая людская боль, каждое слово кричит о горе, об ужасах и нечеловеческих муках... С этими письмами - воспоминаниями знакомлю вас.
Мария Сысоевна Егоренкова сейчас проживает в г. Минске. В то время, в марте 1943 года, ей было всего 10 лет. Родом она из д. Тикуны бывшего Башковичского сельсовета. В 1942 году их дом сожгли немцы за связь отца Маши с партизанами. Самого отца сразу же арестовали, сначала издевались над ним в Тикунах, а потом отвезли в Смоленск, где и повесили. Вот что осталось в памяти у Марии Сысоевны о тех страшных событиях:
«... После того, как наш дом в Тикунах сожгли, мы с мамой перебрались в д. Никулинка к тете, Устинье Васильевне Сухаиевой.
Год прожили вместе. А день 25 марта 1943 г., конечно, запомнился на всю жизнь: немцы окружили деревню, людей из домов повыгоняли на улицу, одного за другим допрашивали и тут же расстреливали. Хорошо помню, как нас с мамой погнали в чью-то хату. Я бежала впереди

мамы, вокруг крики и плач детей. Согнав в дом, открыли стрельбу. От звуков первых выстрелов я потеряла сознание. Я очнулась от пронизывающей боли: на мне горела одежда, волосы, обгорела щека. Что было сил, начала срывать с себя одежду, ползком начала выбираться из горящего дома, поползла по дыму к речке и по берегу стала пробираться в д. Никоново. Меня приютили наши родственники, а утром староста проводил к тете в д. Прелево...
В тот день у Марии Сысоевны погибло много родственников, в огне сгорела ее мама - Анна Васильевна Нашикина. Девочка осталась сиротой, и с мая 1945 года воспитывалась в детском доме в г.Калининграде.
Екатерина Петровна Гришина сейчас проживает в г. Рязани, в тот страшный день ей было девять лет.
«... Мне очень трудно возвращаться к воспоминаниям о прошлом, особенно к гибели односельчан. В памяти сохранилось буквально все, как будто это случилось вчера.
23 марта мы всей семьей были в д. Залужье, где проживала тетя. Там до нас дошел слух, что немцы затевают что-то вокруг нашей Никулинки. Я, мама и три младших сестренки находились у тети два дня, а затем мама, взяв меня и сестренку Лену, повела в Никулинку, чтобы истопить печь и испечь хлеб. Ночью нашу деревню окружили немцы. Помню, как нас загнали в дом, начали расстреливать. Мы вжимались в пол, однако немцы стреляли и по лежачим. Мать меня накрыла своим телом, однако ранения в ногу я не миновала. Помню, как маминой двоюродной сестры дочь и ее подруга умоляли немца не расстреливать их. Но... их смерть настигла у окна, а дом потом подожгли. Я лежала на полу под мертвым телом матери, до тех пор, пока могла еще дышать в дыму. Потом не выдержала, поднялась. Слух резал плач мальчика лет пяти, который вцепился в руку мертвой матери и кричал. Я бросилась к нему, пыталась оторвать его от матери, хотела схватить и потянуть его за собой в окно. Но он усиленно сопротивлялся, кричал, что никуда от мамы не уйдет. Огонь охватывал все внутри, возможности дышать становилось все меньше и меньше, ничего не оставалось делать, как бросить мальчонку и спасаться в одиночку. Кое-как доползла до окна, закрыла лицо платком и вывалилась на улицу. Немного отползла от дома, пальто на мне горело, повезло, что удалось его бросить ... Через какое-то время дом рухнул, крик мальчишки так и стоял в ушах. Потом я переползла в стог с соломой, сознание как-то меня покинуло, а когда очнулась, то лежала в луже крови. Так прошло время до вечера. Потом лесом стала пробираться в д. Залужье, в лесу меня нашла тетя...

Отец Екатерины Петровны погиб на фронте, а 25 марта в Никулинке сгорели ее мать Левшина Мария Сидоровна, сестренка трех лет Леночка, бабушка Алексеева Ксения Ивановна, тетя Ксения Сидоровна Алексеева с детьми и другие родственники. Девятилетнюю Катю и оставшихся сиротами ее сестренок заберет к себе тетя, у которой своих было четверо детей. Катя была старшей, вроде бы, неплохая помощница. Но сколько пришлось мучиться с ее сквозной раной на ноге: лечить было негде, а нагноение образовалось страшное. Несмотря на риск, тетя водила Катю в больницу в д. Васино. Операцию девочке делал немецкий хирург, все обошлось благополучно.

Татьяна Анисимовна Русецкая. Родом из д. Чижево, Духовщинского района. Девичья фамилия Чечерина. Мать перед войной умерла, отец ушел на фронт. Пошла к бабушке в д. Никулинка. Спаслась в печи горящего дома вместе со Смородиной Е. П. Строки из ее письма - гневное обличение фашистского зверства«... Когда нас загнали в хату и стали стрелять, я спряталась под убитых и раненых... А когда зажгли дом, я выкарабкалась и бросилась к печке... Татьяна Анисимовна всю свою жизнь благодарила Евгению Павловну Смородину-«... Я и сейчас говорю ей спасибо за избавление от смерти...»

Война привела в Никулинку немало беженцев из Смоленска, Ярцева, Сафонова. Все они в ту пору жили в Никулинской школе. Недавно мне удалось выйти на связь с уроженкой д. Хатыни Ярцевского района Ниной Демьяновной Зуевой. Сейчас она проживает в г. Дзержинске Нижегородской области. Она вспоминает:
«... Мы в войну с семьей бежали в д. Никулинка. Отец помогал партизанам, возил хлеб, еду. Однажды попал под обстрел, упал с воза и так ушибся, что через две недели умер. Меня в 1942 г. с группой детей вывезли в тыл. В Никулинке осталась мама. К ней обратилась беженка из г. Ярцева с просьбой посидеть с ее двумя ребятишками, так как необходимо было съездить в Ярцево. Когда вернулась - ни детей, ни мамы- Анны Егоровны Пастарнак - не было. Их сожгли, как и всех никулинцев...»

Немало никулинцев ушли на фронт, а остальные как могли и чем могли, помогали партизанам. Кое-кому это стоило жизни. Вот что рассказывает жительница г. Дзержинска Нижегородской области Пятова (Касаткина) Татьяна Семеновна, которой в ту пору было 13 лет. «... Родом я из Никулинки. Нас подростков, эвакуировали на большую землю. Провожали меня всей семьей. Я была хрупкой, невысокой цевочкой, но семилетнего братишку Вову схвагила на руки, прижала к себе. А он- вцепился з меня крепко, обхватил за шею... Как будто чувствовал, что больше никогда не увидимся. Мама Февронья Филипповна и отец Семен Фокич плакали, переживали, как Вова переживет расставание, ведь мы с ним были неразлучны. Я его очень любила: хоть малый, но очень был сообразительный...
23 апреля 1942 года было сильное столкновение партизан с немецкими войсками. Говорят, фашистов было не менее полтысячи. Они шли с целью уничтожить партизан и тянули за собой немало оружия. Но партизаны их замыслы нарушили: окружили и нанесли серьезные удары. Ходить в лес людям было боязно: трупы фашистов валялись под ногами. Отдельным карательным группам удалось уйти, и они были вынуждены прятаться в деревнях. Вот такая группа шла через Никулинку...

Зондеркоманда остановилась в нашей д. Никулинка. В этот момент мы, дети, играли во дворе и слышали, что немцы утром собираются двигаться дальше, чтобы уничтожить партизанский отряд. Естественно, побежали и все сразу рассказали своему отцу. Отец послал нас с братиком к партизанам с запиской. Бежали, чуть дыша, напрямик, по рыхлому апрельскому снегу. Дорогу показывал Вова, он ее знал. Пришли к месту назначения, а там партизаны вымотаны «на нет»: кто спит, кто раны перевязывает. Разыскали командира Ивана Семеновича Родина. Родин сразу же разбудил всех, и они двинулись навстречу немцам. Карателей разбили. Вообще Родин и Сергей Малов в нашем доме были как родные. Еще в сорок первом они выходили из окружения и были вынуждены прибиться к нашей семье. Нас в то время было самих восемь человек, но родители посчитали, что еще двое не будут помехой. Вот так и жили: укрывали партизан, несмотря на то, что это было опасно. Мама готовила им еду, пекла хлеб, даже тайком выращивала для партизан поросенка".
О страшной доле, выпавшей на ее семью, Татьяна узнает лишь после войны. В огне погибли ее отец Семен Фокич Касаткин, мама Февронья Филипповна и любимый братик Вова. Татьяна осталась жить в Дзержинске, вышла там замуж, родилось у нее двое детей, которые подарили ей четырех внуков и три правнука. Но рана, нанесенная гибелью родных, в ее сердце так и не зарубцовывается...

Как мало в этой войне значит одна человеческая жизнь, но если счет идет на тысячи, сотни тысяч, миллионы, то она бесценна! Все эти жизни, эти люди, эти судьбы стали той единственной силой, способной одолеть безбрежный океан народного горя, еще не виданного ни одним народом; потоки крови, муки, страдания - наполненные криками, стонами...

Прочитав эти письма - воспоминания, мы увидели людей, идущих на расстрел; людей, которых сжигают. Это их последний день, последний час, последний туман над деревней.
В последний раз они идут по знакомой деревне, в которой родились и выросли. До невыносимой горечи дороги им мокрый снег, и ветер, и запах земли, и дома, и высокое небо...
Родители не успели вырастить детей, дети не успели стать взрослыми... Все они так и не дождались Победы. А оставшиеся в живых - стали сиротами. Но как они все любили жизнь и свою Родину!

Вдумайтесь в это слово - Родина! В то огромное слово, вместившее в себя жизнь каждого из них и каждого из нас. РОДИНА - это когда каждая слеза всех женщин и детей огнем жжет наши сердца. Когда судьба каждого - это общая судьба.
Как 60 лет назад, над Никулинкой всходит солнце. Очень хочется жить, дышать, ходить по земле, видеть небо над головой. Такова наша жизнь: раны войны заживают.
Но остается ПАМЯТЬ.